Западные страны наблюдают за успехом развивающегося мира со странным чувством восхищения, зависти и злобы.

В некоторых сферах нашей жизни глобализация уже более менее завершена. Не далее как на прошлой неделе я неожиданно для себя понял, что мой день рождения уже превратился в событие глобального масштаба. Я получил непрошеные электронные открытки из отелей Катара и Сингапура, а также от Virgin Flying Club (прим. Profinance.ru: программа для часто летающих пассажиров авиакомпании Virgin Atlantic). Все они были какими-то анонимными, безликими, оставляющими гнетущее чувство отсутствия личного пространства. Между тем, в других областях глобализация выходит из моды. Как отметил председатель ФРС Бен Бернанке, выступая на прошлой неделе, "в сложившихся условиях особенно сложно скоординировать международную политику из-за двухуровнего характера восстановления мировой экономики".

Г-н Бернанке прав, как никогда. Западные страны взирают на успех развивающегося мира со смешанным чувством восхищения, зависти и злобы: восхищения, потому что Китай, Индия и другие страны сумели выдернуть миллионы людей из состояния глубокой бедности; зависти, потому что мировые политические стимулы пошли на пользу развивающимся странам, тогда как в западном мире, обремененном долгами, они оказались гораздо менее эффективными; злобы, потому что многие западные политики, в том числе и Бернанке, уверены, что политика развивающихся стран - в первую очередь, намеренное сдерживание валютных курсов - служит главным препятствием для устойчивого восстановления на мировом уровне.

Чтобы доказать свою правоту, Бернанке решил напомнить общественности о событиях 1930-х годов. "Во время Великой Депрессии в США и Франции были огромные профициты текущего счета на фоне существенных притоков золота... Обе страны не позволяли растущим золотым резервам просочиться в денежную массу внутреннего рынка и спровоцировать инфляцию, что привело к устойчивой недооцененности валютного курса... Эти политики и стали причиной мощного дефляционного давления в странах с дефицитом, что, в конечном счете, вылилось в Великую депрессию". Сегодня на месте США и Франции - Китай, Россия и Саудовская Аравия. В этих странах наблюдается огромный профицит текущего счета, компенсирующий дефицит в США. Как и Америка с Францией в 20-е годы, они не стремятся к повышению курса своей валюты, или усилению инфляционного давления и денежной массы. А дефицитные страны, между тем, вынуждены бороться с дефляцией. Согласно последним данным, опубликованным США, инфляция в стране опустилась до минимальных значений за последние 50 лет. Справедливости ради следует отметить, что Бернанке, по его словам, не предрекает новую Великую Депрессию. Напротив, но говорит о том, что до тех пор, пока профицитные страны не позволять своим валютам укрепиться, процесс восстановления мировой экономики останется однобоким, несбалансированным и крайне уязвимым. В конце концов, две скорости развития в мире должны сойтись в одну. При этом он глубоко уверен, что такая единая скорость мирового развития застрянет на первой передаче.

Пришло время несколько усомниться в достоверности всех этих аргументов. Несмотря на разговоры о невозможности существования "двухскоростного мира", мы живем в нем, и живем уже довольно давно, уже не одно десятилетие. С 1950-х в Восточной Азии начался устойчивый рост ВВП на душу населения, невиданный до селе во всей истории человечества. За последнее десятилетие развивающийся мир в совокупности рос как минимум в три раза быстрее, чем развитый. Более того, именно устойчивое и стремительное развитие заставляет меня усомниться в достоверности ключевых выводов Бернанке.

Вот эти слова: "... мощный рост развивающихся экономик, в конечном счете, зависти от восстановления более зрелых экономик...". Есть ли в них разумное зерно? Навряд ли. В последние два года особую актуальность приобретают две темы. Во-первых, стремительный рост развивающихся стран начинает подавлять рост развитых стран. Китайский ненасытный спрос на сырье - который усиливается также и в других развивающихся странах - провоцирует рост цен на сырьевые активы, несмотря на глубокую рецессию на Западе. В другие времена это привело бы к усилению инфляционного давления на Западе, но сейчас все закончится, скорее всего, падением объема производства. Даже в Великобритании, где инфляция превышает установленные Центробанком цели, уровень зарплат никак не реагирует на ситуацию. Рост заработной платы с учетом инфляции ничтожно мал, что затрудняет процесс экономического восстановления и выплаты государственного долга. Уровень экономической активности несравнимо ниже, чем в прошлом. Во-вторых, основными катализаторами мирового роста все в большей и большей степени становятся именно развивающиеся страны. Конечно, легко рисовать карикатуры на Китай, изображая его зависимость от экспорта - именно такой точки зрения придерживается Бернанке. Однако данные рисуют совсем другую картину.В 1998 году темпы роста потребительских расходов в мире составили 3.2%, из них только 0.3% пришлось на развитый мир.

В этом году ситуация несколько изменилась. Более половины прироста мировых потребительских расходов на уровне 2.4% приходится на развивающиеся страны. В области инвестиций все еще хуже. За период с 1990-х годов темпы роста мировых капитальных расходов выросли более чем в два раза. На пике технологического бума капитальные расходы росли на 6% в год, при этом две трети этого роста было обусловлено развитыми странами. В этом году капитальные расходы, вероятно, увеличатся на 10%. Четыре пятых приходится на развивающийся мир. А в решении мировых экономических вопросов произошла настоящая революция. Локомотив экономического роста уже находится не на обремененном долгами Западе. Нте, теперь у руля развивающиеся страны, они ведут мировую экономику вперед. Их экономики растут и они наращивают объемы торговли друг с другом. Зачем, например, бразильским компаниям, ориентироваться на продажи американским потребителям, когда внутренний спрос в Азии растет намного быстрее?

Но тут возникает вопрос. Если спрос в развивающемся мире так быстро растет, зачем они накапливают резервы? Почему они экономят вместо того, чтобы тратить? Все дело в структуре спроса и предложения. Потребление и капитальные расходы, конечно, быстро растут, но им все равно не угнаться за объемами производства. Китай и другие страны производят больше, чем они способны потребить, что приводит к возникновению профицита текущего счета. Но значит ли это, что они зависят от США и других западных потребителей? Вовсе не обязательно. Напротив, это утверждение можно легко перевернуть с ног на голову. Это Запад все больше и больше зависит от низкозатратного производства и неограниченного кредитования в развивающихся странах.

Западу вовсе не нравится такого рода зависимость. И тем не менее, ни доводы лауреатов Нобелевской премии, ни политики валютных курсов, ни призывы к общей экономической перебалансировке, ни прочие возгласы с Запада не трогают лидеров развивающихся стран. Просто они очень хорошо слышат в них фальшь и лицемерие. В конце 1990-х, после таиландского валютного кризиса, Запад отчитывал Азию и другие развивающиеся экономики за неумеренные растраты и требовал периода жеской финансовой экономии. Сейчас они поменялись местами, но, кажется у Запада не хватает духу принять лекарство, которое он так смело прописывал всем остальным.

Стивен Кинг, управляющий директор по экономике в HSBC