The Economist на Русском

Гиперинфляция - одна из страшнейших катастроф, которая может выпасть на долю экономики. Она может подорвать производительность и дестабилизировать общество. Накопление запасов реальных активов, например, недвижимости и драгоценных металлов, негативно отражается на коммерческой деятельности и финансовых инвестициях в пораженных ею странах. Эксплуатационные расходы сокращаются, поскольку необходимо повышать почасовую оплату и цены, прибегая к сокращению производительности. Иностранные инвестиции исчезают, поскольку финансовые риски ведения бизнеса растут. Неожиданное перераспределение богатства от кредиторов к дебиторам может извести гражданское общество и дискредитировать политические организации. Еще в 1919 году Джон Мейнард Кейнс признал угрозу, которую представляет инфляция для современного капиталистического общества:

Центральным банкам Америки и Европы нужно что есть силы толкать цены вверх. В чем заключается основная работа центрального банка? Задайте этот вопрос людям на улице и, скорее всего, услышите что-то вроде «сдерживать инфляцию». В глазах общественности и в своих собственных глазах чиновники Центробанка - это мастера, сумевшие изничтожить высокую инфляцию в развитых экономиках в 1980-х; их репутация зависит от того, сумеют ли они сдержать ее; поэтому они должны всегда быть на чеку, чтобы не пропустить начало опасной ценовой тенденции. Однако эта точка зрения безнадежно устарела. Сейчас для Центробанков богатого мира самое страшное зло - это слишком низкая инфляция.

В последние два десятилетия слово «глобализация» у всех на слуху. Из-за внезапного увеличения объемов торговли, обмена знаниями и капиталом по всему миру, обусловленного технологическими инновациями, от Интернета до грузовых контейнеров, данный термин оказался в центре всеобщего внимания. Некоторые считают глобализацию благом. По словам Амартия Сена, лауреата Нобелевской премии по экономике, глобализация «обогащает мир в научном и культурном плане, а также дает многим людям экономические преимущества». ООН даже предсказывает, что с помощью глобализации в 21 веке, возможно, удастся искоренить бедность. Другие с этим не согласны. Глобализация подвергается нападкам со стороны критиков экономики свободного рынка, например, экономистов Джозефа Стиглица и Ха-Джун Чанга, за усиление неравенства вместо его сокращения. Некоторые соглашаются, что они в чем-то правы. В 2007 г. Международный валютный фонд признал, что неравенство, возможно, усилилось из-за внедрения новых технологий и вложения иностранного капитала в развивающиеся страны

Когда в города приходит спад, спасти их может экономическое разнообразие.
Новейшая отрасль Детройта представляет собой "уничтожение аморальности" - фотографий, которые демонстрируют увядание физической инфраструктуры. Детройт - утрированный пример спада, который охватил промышленные города американского Среднего Запада и северной Европы. Их подъем и падение (а иногда и возрождение) говорят о существовании более мощных сил, которые удерживают города вместе и разрывают их на части. Экономисты не понимают очевидного - города должны существовать. Толпы людей означают перегрузку, а также дорогую землю и рабочую силу. Но у скоплений есть и хорошо известные преимущества. Когда транспортные расходы очень высоки, компания может потратить больше средств на перевозку товаров в пункты потребления, чем она сэкономит на дешевой земле и рабочей силе.

В экономике снова наметился рост. Но многим Британцам так не кажется.
Марку Карни предстоит разрешить трудную макроэкономическую головоломку. Седьмого августа новый председатель Банка Англии пообещал, что процентные ставки будут низкими до тех пор, пока уровень безработицы, который сейчас составляет 7.8%, не упадет до 7.0% или ниже. Но при этом он сделал две оговорки: его обещание станет недействительным, если инфляция выйдет из-под контроля, или если у британских банков начнут появляться проблемы. Заявление г-на Карни стало результатом требуемого от него компромисса: он должен повысить уровень экономического доверия, не допустив при этом, чтобы инфляция съела зарплаты и сбережения. Серьезное снижение уровня жизни в Британии говорит о сложности поставленной задачи. По некоторым оценкам, экономика переходит от «спасения к восстановлению» - говоря словами Джорджа Осборна, консерватора и министра финансов.

Берегитесь августовских ид! В Европt август у многих ассоциируется с каникулами, отпуском и выходными днями, увы, почему-то именно в этом месяце так часто случаются финансовые кризисы. Европейский механизм обменных курсов развалился в августе 1993 года. Россия девальвировала рубль и объявила дефолт по своим долгам в августе 1998 года. О кредитном кризисе впервые заговорили в августе 2007 года. А фондовые рынки опасно накренились в августе 2011 года, когда Америка потеряла наивысший кредитный рейтинг, а Еврозона погрузилась в пучину кризиса. Простое совпадение? Отчасти. Резким ценовым движениям в августе можно найти логическое объяснение. Европейцы устремляются на пляжи, прочь из душных мегаполисов. Даже американцы, которые жить не могут без своих офисов, время от времени берут выходные.

Экономика Великобритании снова растет - но очень странно и нестабильно.
Даже если бы Марк Карни проявил незаурядную осмотрительность и внимательно изучил всю экономическую статистику по Великобритании прежде чем принять предложенное ему кресло председателя Банка Англии, вряд ли ему удалось бы осознать реальные масштабы поджидающих его проблем. Новый глава Центробанка вступил в должность первого июля. Четырьмя днями национальная статистика Великобритании была пересмотрена в сторону понижения: оказалось, что экономика упала гораздо глубже, чем предполагалось изначально. Хуже того, растущие надежды на восстановление основаны на модели роста, которая уже доказала свою несостоятельность. Экономический спад Великобритании выделяется на фоне остальных по двум параметрам. Во-первых, масштабы катастрофы.

Охлаждение экономик развивающегося сектора еще не катастрофа. Но переломный момент для мировой экономики.
Когда чемпион по бегу на длинные дистанции неожиданно теряет скорость, важно понять, что это: досадное недоразумение, временная неудача, или хроническая потеря формы. То же самое относится и к развивающимся рынкам - спринтерам мировой экономики двадцать первого века. Десять лет они неслись впереди платеты всей и обеспечивали условия для процветания мировой экономики, потом, после финансового кризиса, они помогли вытащить ее из глубокой пропасти, но теперь, похоже, их силы на исходе. Китаю сильно повезет, если в 2013 году экономика сумеет продемонстрировать целевой показатель роста 7.5% - а ведь в прошлом десятилетии темпы роста измерялись двузначными числами. Рост в Индии (около 5%), в Бразилии и России (около 2.5%) - жалкая тень того, что они демонстрировали в период бума.